Ницше К началу Идеология, политика, культура Экономика История Религия Стихи Архив 1994-96 Наука Гостевая книга E-mail Фридрих Ницше и русский национализм Истинный националист стремится не к спокойствию своей нации, не к достижению ею какого-то абсолютного уюта. Он жаждет, в первую очередь, величия национального характера, которое невозможно без постоянной и упорной борьбы. Именно в борьбе нация закаливает себя, стойко и жертвенно преодолевая различные неблагоприятные обстоятельства. Сражаясь с врагами, осваивая новые земли, ликвидируя внутренние неурядицы, нация возвышает себя, выковывает несокрушимый, величественный дух. Причем, по-настоящему великий народ не только реагирует на какой-то вызов - он сам бросает его и решительно идет навстречу судьбе, желая новых и новых трудностей. Таково поведение имперских наций, постоянно расширяющих пределы собственных стран и сталкивающихся со все более возрастающими трудностями. Современная либерально-торгашеская цивилизация предлагает иную модель поведения, согласно которой страны и народы должны стремиться к тому, чтобы свести риск и труд до минимума, подменяя пространственное расширение комфортной перекачкой капиталов, а честное военное противостояние- технотронным избиением слабейшего вдалеке от собственных границ. Нечего и говорить о том, что подобное поведение, в высшей степени характерное для ведущих западных держав (главным образом США), способно выработать самый низкий, самый мелкий человеческий тип. Стремление уклониться от трудностей, отказаться от величия ради спокойного, животного процветания десять лет назад почти полностью охватило нас, русских, причем до такой степени, что мы даже не хотели защищать должным образом свои интересы - в отличии от "западников". Наша нация практически утратила способность к преодолению, она не просто избрала неправильную модель политико-экономического существования, но и оказалась неспособной эффективно задействовать ее, продемонстрировав полнейший упадок сил. К счастью, сегодня, разозленная ичкерийским шакалом Русь, стала потихоньку выкарабкиваться, но полного выздоровления еще очень и очень далеко. Увы, мы по-прежнему больны безволием, которое чревато гибелью всей нации, растворением ее в пассионарных массивах иных цивилизаций. Конечно, эта болезнь началась не сегодня, еще до революции наша национально-политическая элита отличалась поразительной вялостью, а что до литературы и философии, то она (при всей своей гениальности) вообще свелась к одному сплошному сюсюканью и воспеванию слабых сторон человеческой натуры (венцом этого безобразия стала трижды проклятая толстовщина). Но именно сегодня наша бабья болезнь дошла до критической точки, за которой - либо полное выздоровление, либо - летальный исход. И именно сегодня русским, как никогда, нужна героическая и мужественная воля к преодолению. Русским националистам нужно создать особую этику преодоления - до сих пор они ругали чужих, теперь им придется мобилизовывать своих. Естественно, создание волевой национальной идеологии должно опираться, в первую очередь, на внутренние силы, однако, здесь не помешает вдумчивое и критическое осмысление чужих идей. Учиться надо у всех сильных и волевых - у фашистов, сионистов, исламистов, иезуитов, масонов и так далее, и тому подобное. Весьма полезным было бы лишний рад вспомнить о Фридрихе Ницше, гениальном, хотя и весьма спорном немецком мыслителе. Ницше нужен нам как певец блестящей, героической Жизни, достигшей своей полноты. Его идеи, насыщенные грандиозной поэтической мощью (стилистика здесь завораживает иногда сильнее, чем логика), сообщают человеку грозную и веселую волю, "непреклонную волю-солнце". И если бы сама воля персонифицировалась, воплотилась бы в одном лице, то она, заговорила бы словами Ницше. Сущность жизни Ницше видит в волевом преодолении, в борьбе. Его Заратустра вещает: "Я призываю вас не к работе, а к борьбе. Я призываю вас не к миру, а к победе. Да будет труд ваш борьбой и мир ваш победой!". "Поистине брат мой, если узнал ты потребности народа… ты несомненно угадал и закон его преодолений.. Похвально то, что кажется ему трудным… Все способствующее тому, что он господствует, побеждает и блестит на страх и зависть своему соседу, - все это означает для него высоту, начало, мерило и смысл всех вещей." Ницше прямо предписывает искать трудностей и опасностей, искать врагов. "Кто всегда берег себя, под конец хворает от чрезмерной осторожности. Хвала всему, что закаляет. Я не хвалю землю, где течет масло и мед." "Будьте такими, чей взор всегда ищет врага - своего врага." "…Право, которое ты можешь завоевать себе, ты не должен позволять брать себе." В философии Ницше воскрес древний, яростный нордическо-арийский архетип воинского неистовства. Неожиданно, в "благостной", мещанской атмосфере Х1Х века раздался голос, призывающий рассматривать существование как схватку. Борьба, в оптике Ницше приобрела характер абсолютной ценности, тогда как большинство рассматривало и рассматривает ее как нечто относительное и преходящее, неизбежное, но вредоносное. Такому пониманию во многом способствует и примитивная трактовка религиозных представлений о небесном царстве и рае, согласно которой эти потусторонние реалии являются чем-то вроде скучного и уютного мещанского домика, чьи обитатели наслаждаются покоем и потреблением. На самом же деле потустороннее чудесно и загадочно - здесь есть место очень многому, а покой мало подходит для надзвездных высот. Многие выдающиеся герои и воины древности никогда не согласились бы с мещанами от религии, устремленными не к Абсолюту, а к абсолютному покою. Зато они отлично бы поняли Ницше. Например - древние скандинавы, которые верили, что отважные воины, попавшие в дружинный рай - Валгаллу - и после смерти продолжают сражаться. И не только воины далеких эпох поняли бы Ницше. Философы древности мыслили так же. Абсолютизация борьбы вполне перекликается с воззрениями античного гения, философа Плотина, утверждавшего - зло и несовершенство посланы в мир для того, чтобы закалить человека, усилить его духовную мощь в преодолении. Воинская, кшатрийская философия Ницше ставит в центр этики именно храбрость. "Живи опасно!" - таков завет этого блистательного гения. "Что хорошо? спрашиваете вы. Хорошо быть храбрым. Предоставьте маленьким девочкам говорить: "быть добрым - вот, что мило и в то же время трогательно."" "Мужество - лучшее смертоносное оружие, - мужество нападающее: ибо в каждом нападении есть победная музыка". Певец воли, борьбы и мужества, Ницше желает довести преодоление до своего апогея. Он призывает преодолеть саму человеческую природу, создав сверхчеловека. "Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его?" Пожалуй, впервые человеку-творцу предлагалось создать нечто, превышающее его самого: до сих пор люди творили либо "вещи", стоящие ниже их (производство предметов материальной культуры и т.д.), либо равноценные себе (воспитание, образование и т.д.). Ему открылись совершенно новые горизонты, он получил возможность думать о рождении особого существа, превышающего духовную и физическую мощь людей. И если когда-нибудь человек действительно преодолеет себя, то он максимально уподобиться Богу-Творцу. Воспевая сверхчеловеческое величие, Ницше считает главным его врагом ничтожного современного человека, "последнего человека". Ему он посвятил следующие строки: "Земля стала маленькой и по ней прыгает последний человек, делающий все маленьким. Его род неистребим, как земляная блоха; последний человек живет дольше всех… "Прежде весь мир был сумасшедший", - говорят самые умные из них и моргают. Все умны и знают все, что было; так что можно смеяться без конца. Они еще ссорятся, но скоро мирятся - иначе это расстраивало бы желудок. У них есть свое удовольствьице для дня и удовольствьице для ночи; но здоровье - выше всего. "Счастье найдено нами", - говорят последние люди и моргают. "Последний человек" Ницше это "маленький человек", появившийся в то время, когда "все измельчало". Вообще, по Ницше, главным пороком является стремление к мелкому, усредненному, непоследовательному: "…Среди людей ненавижу я больше всех тихонько ступающих, половинчатых и неопределенных, нерешительных, медлительных, как ползущие облака". Ницше презирает "половинчатых, которые не научились ни благословлять, ни проклинать от всего сердца". Согласно ему "хуже всего мелкие мысли" и "лучше уж совершить злое, чем подумать мелкое". Ницше совершенно прав - истинным злом можно назвать только измельчание человеческого типа, осуществляемое торгашеской, потребительской цивилизацией, которая почитает тихую, спокойную, сытую жизнь. Великие добродетели и великие злодейства прошлого двигали, в своем взаимодействии, Историю, рождали прекрасные песни, стихотворения, легенды, наполняли жизнь человека особым смыслом. Теперь, измельчав, добродетель и злодейство подошли друг к другу вплотную, стали почти одним и тем же. Противоборство между ними для многих потеряло свой смысл, а, следовательно, его потеряла для них и сама История, основным содержанием которой всегда было преодоление. И теперь идеологи либерализма вовсю заговорили о "конце Истории", вынося тем самым приговор всему человечеству. Мы же, русские, зашли настолько далеко, что для нас История может закончиться и на физическом уровне. Поэтому слова Ницше звучат весьма актуально. Не менее актуально звучат и его слова о "народе", т.е. о массе, о большинстве. Ницше стоит на позиции принципиального антидемократизма - он отрицает культурно-политическую ценность человеческой массы: "Свет снизошел на меня: не к народу должен говорить Заратустра, а к спутникам!…Никогда больше не буду я говорить к народу: последний раз говорил я к мертвому. К созидающим, к пожинающим, к торжествующим хочу я присоединиться: радугу хочу я показать им и все ступени сверхчеловека". И снова нужно признать абсолютную правоту Ницше. Массы представляют собой абстрактное социальное множество, вынужденное, в силу определенных закономерностей, уравнивать, усреднять человеческий тип. Большинство (пресловутый "электорат") занято в экономике, причем, в качестве руководимой рабочей силы, и оно совершенно некомпетентно в духовно-политических вопросах. Призванная подчиняться, масса всегда женственна, ее воля слаба и определяется извне. Русские националисты не могут, не имеют права апеллировать к "стаду", в нем растворится все благородное и величественное. Волевая русская идея настоятельно требует появления Господина, того, кто станет последней ступенью к сверхчеловеку. Справедливости ради нужно отметить, что Ницше делал множество ошибочных суждений. Так, нельзя согласиться с его отрицанием Божественного начала. А в то же время нельзя и не заметить, что оно было обусловлено моралистическим, бюргерским характером современного ему западного "христианства", принижающего Божество, низводящего его до уровня занудного ментора, вещающего с недостижимых высот. Такая "религия" в тысячу раз хуже любого атеизма, ибо она искажает суть Веры. Бог не вне нас, Он внутри человека, Его нельзя понять без волевого проникновения в глубины собственного "Я". Подобное проникновение и пытался сделать Ницше, и он нашел там самое величественное отображение Божества - грядущего сверхчеловека. К сожалению, он не разглядел там Бога, но уж слишком глубоко Его "упрятали" и оболгали многочисленные фарисеи! Порой коробит от ницшевского имморализма, но и здесь не все так однозначно, как кажется. Положим советы типа "падающего толкни" и неверны, однако, не всякая критика морали ошибочна. Мораль, вернее то, что под ней понимается, часто омерзительна и лжива. Бывает, сострадание и сочувствие возникают не в силу духовной мощи и благородства, а определяются душевной слабостью человека, способного только страдать и плакать. Об этом писал Ницше и с ним нельзя не согласиться. А разве не прав он тогда, когда призывает сначала научиться любить себя, и только потом полюбить ближнего своего - как себя? В любом случае, речь идет не о том, чтобы сделать из Ницше кумира, представить его этаким "нашим Марксом". Просто нужно разглядеть все правильное, что родилось под пером гениального мыслителя и использовать глубину его идей, помноженную на мощь его же поэтики, в интересах усиления русской нации, с целью придания ей сильнейшего волевого импульса. Сам Ницше это одобрил бы, ведь он так любил Россию! "Ваша любовь к жизни да будет любовью к вашей высшей надежде - а этой высшей надеждой пусть будет высшая мысль о жизни! Но ваша высшая мысль должна быть приказана мною - и она гласит: человек есть нечто, что должно превзойти. Итак, живите своей жизнью повиновения и войны! Что пользы в долгой жизни! Какой воин хочет, чтобы щадили его! Я не щажу вас, я люблю вас всем сердцем, братья по войне!" июль 2000 г.